Глобальные проблемы изменения климата маячат на горизонте, и порождают мощный политический процесс, географическими центрами которого в этом году становятся Бонн и Копенгаген, где проходят представительные совещания по выработке мер противодействия глобальному потеплению. Масштаб мероприятий по наблюдению за изменением климата и намечаемые меры безопасности, в первую очередь программы сокращения выбросов парниковых газов, носят беспрецедентный характер, находясь практически на одном уровне с усилиями по борьбе с экономическим кризисом, а в долговременной перспективе — могущие стать лейтмотивом процесса развития промышленности и энергетики.
Столь же беспрецедентно внимание к проблемам экологии на высшем уровне политического руководства России. Это обсуждалось весной прошлого года в статье «Страной будут управлять экологи?», (PDF ) по следам совещаний с участием (тогда еще кандидата в президенты) Д.А. Медведева. А вскоре после инаугурации Президент Медведев издал указ, где была сформулирована задача повысить энергетическую эффективность экономики России на 40% к 2020 году. Ближайшая дата обсуждения этих вопросов — Госсовет по вопросам энергоэффективности 2 июня 2009 г.
Движение в направлении эффективности использования энергии диктуется не только общей логикой развития экономики, в условиях кризиса оно становится насущной необходимостью. Энергоэффективность может выполнить роль «кредита из будущего» — стать источником дополнительной «подпитки » предприятий за счет экономии энергетических ресурсов, которые можно эффективно перераспределить или продать. В условиях приближения цен на энергоносители к мировому уровню и при отсутствии возможностей получения кредитов фактор экономии может сыграть роль кредитных инструментов, одновременно повышая и конкурентоспособность продукции на мировом рынке.
Однако пока этот фактор далек от практического использования: сегодня показатель энергоэффективности ВВП России составляет 0,78 (в тоннах условного топлива на 1000 долл. ВВП), в то время как этот показатель в Италии — 0,2, в Японии — 0,24, в Великобритании — 0,26, в Китае — 0,34. Беларусь с показателем 0,48 и даже Казахстан (0 ,73) опережают Россию по энергоэффективности.
Фактор экономии важен и при сравнении емкости продукции по уровню водопотребления. В июньском номере журнала «Экология и жизнь» публикуется статья В.И. Данилова-Данильяна, в которой проведены данные по удельной водоемкости экономик различных стран (в м 3 /год на 1 долл. ВВП): Великобритания — 0,007; Швеция — 0,012; Беларусь — 0,22 и Россия — 0,3. Таким образом, экономика России по энергоресурсоемкости более чем на 30% отличается от экономик развитых стран, что определяет скрытые резервы, которые экономика в состоянии «высвободить » при надлежащем подходе к ее реорганизации.
Еще более впечатляет потенциал переработки отходов, накопленных на российских полигонах для захоронения мусора, в отвалах породы при добыче и переработке полезных ископаемых и просто в неконтролируемых и бесхозных загрязнениях гигантских урбанизированных территорий и промзон. В опубликованном в мае 2009 года Счетной палатой РФ отчете по аудиту эффективности охраны окружающей среды в 2005-2007 гг. сообщается об угрозе безопасности страны со стороны токсичных отходов: « …в России ежегодно производится до 75 млн. т. опасных отходов, и только 18% из них утилизируются; площадь почвенного покрова, загрязненная тяжелыми металлами и фтором, достигла 3,6 млн. га, а площадь почвенного покрова с высокой степенью загрязнения составляет 253 тыс. га».
